— А произошло это раньше, чем она думала. Случилось это, когда Лёше было пять с половинной лет, и вот как. Мать в субботу с утра уехала на соседнюю фабрику. Лёша был с няней. Жили они тогда в совхозе, по месту работы матери. Квартира их была расположена по соседству с церковью. Церковь обычно всю педелю стояла запертой, только в субботу священник открывал ее, сам топил печи и подготавливал все к служению обедни. Лёша вышел гулять и вместе со своим новым товарищем, воспользовавшись представившейся ему возможностью, зашёл в церковь. О том, как это произошло и что он там увидел, Лёша рассказал матери, когда она вернулась вечером домой.
— Ну, как ты жил без меня? Слушался ли Раю? Гулял ли?
— Слушался!.. — Лёша как-то поспешно сказал это. Видно было, что его занимало что-то другое. — Знаешь, мама, мы со Славиком сегодня в церкви были!
— Да?! А как вы туда попали?
— Дверь была открыта, а когда дядя заведующий (он не знал слова «священник») понёс туда дрова, мы со Славиком и пошли за ним.
— И что же ты там увидел?
— Там, мама, темно-о!..
— Совсем темно?
— Нет, свечка какая-то одна горела.
— Значит, вы там ничего не увидели?
— Нет, видели… Там на стенах какие-то страшные дядьки все нарисованы!.. — Потом, помолчав немного, добавил: — Там страшно!..
— Мать представила себе то, что увидел сын: в церкви холодно, темно, от одной мигающей свечи, пламя которой колышется от штоков воз-
духа, на стенах качаются тени. Строгие лики «святых», местами облупившиеся, потерявшие прежние краски, создают мрачную картину. Она как нельзя лучше дополнила представления Лёши, связанные с богом.
Скоро источником его познания окружающего стали, но только собственные наблюдения и расспросы, не только рассказы взрослых, но и книжка. Она давала Лёше много интересного, доступного для его понимания материала. Книжку «читал» он сначала всегда с кем-нибудь. Он рассматривал картинки, а взрослые поясняли ему их. Это могло повторяться много раз, н все с тем же удовольствием для ребёнка. Он мог подходить и третий, и пятый, и десятый раз с одной н той же книжкой, прося рассказать ему, «что тут написано». Если рассказывающий сегодня говорил не так, как вчера, малыш поправлял его и даже сердился при этом.