Досточтимый вождь был к этому готов. Он выдал сам себе жалованье за пять месяцев вперед, поменял банкноты на сверкающие монетки и снабдил своих подручных мешочками, туго набитых серебром. Днем Марекс выступал на собраниях, а вечерами его люди о чем-то шептались с деревенскими старейшинами.
- Сын нашей земли – министр! Какая честь для нас! – твердил Руф старейшинам, пришедшим в дом Огбуефи Эзеквы, человека знатного и влиятельного. – Вы не задумывались, за что нам такая радость? Я открою секрет. ПНА нас любит. Нам даже обещали водопровод…
Тускло светила старая керосиновая лампа с треснувшим стеклом. Старейшины сидели на низких стульях, перед каждым на полу лежало по две монетки. На небе всходила круглая бесстрастная луна.
- Ты совершенно прав,- молвил Огбуефи Эзеква. – Маркус получит наши листочки. Но предлагать нам всего два шиллинга за голос – настоящее свинство.